– А не было ли у вас на дворе вороного вейрена в последние пару недель? – спросила я.
Слуга молчал. Я поняла намек верно и добавила еще пару монет.
– Насчет вейрена ничего не знаю, – сказал он, оглянувшись посмотреть, не подслушивает ли кто. – На конюшне чужих лошадей не появлялось. А вот в старый сарай, что в глубине двора, мне хозяин ходить запретил.
– И неужто ты туда не сунулся? – хмыкнула я.
– Не поверите, госпожа, не рискнул, – серьезно ответил он. – Старик-то был себе на уме, поди знай, что удумает. А место хорошее, другое такое поди найди!
– Ладно, – вздохнула я. – Иди…
Слуга, припрятав серебро, убежал по своим делам, а я вернулась в дом.
– Не могли бы вы показать мне завещание вашего дяди? – попросила я Ная Текло, встретившего меня без особой радости.
– Да, конечно, только… – Он посмотрел на меня с подозрением.
Пришлось представиться, хоть и не хотелось, и Текло-младший сделался сама любезность.
Увы, завещание ни о чем мне не сказало. Бумага как бумага, магии – ни следа. Воля покойного о порядке погребения – действительно в самом начале; если слуга пробегал глазами первый абзац, то должен был это увидеть. Подписи на месте (я постаралась, чтобы витиеватая подпись неизвестного Итуро отпечаталась у меня в памяти как следует), а вот и чернила размазаны, все так, как сказал слуга. Вот только… Эта бумага никак не могла быть писана прошлым летом. Чернила были совсем свежие, а должны бы уже немного выцвести…
Боюсь, скажи я Наю Текло, что завещание фальшивое, его бы удар хватил, и я промолчала. Судьба мастерской и прочего добра старика мастера меня не волновала, а что до моих подозрений, Наю о них знать не требовалось.
Перед уходом я еще заглянула в старый сарай. Там было чисто, как-то подозрительно чисто для такой развалюхи: ни хлама, ни пыли с паутиной… Будто кто-то прибрался тут, стремясь скрыть все следы.
Здесь держался слабенький магический фон. Настолько слабый, что я бы вряд ли сумела опознать того, кто оставил эти следы. Но все же… Хоть что-то!
Присев на корточки, я тщательно осмотрела пол. Так и есть! Убирались все же не слишком тщательно: в щель в полу завалилось несколько зернышек. Далеко не первосортный овес, конечно, но… Здесь держали лошадь. Вот щепка на столбе отколота, скорее всего, копытом, а вот к неоструганной доске стены прицепился конский волос. Да, вороной был здесь. И старик Текло об этом знал, несомненно. Действовал, надо думать, с подачи своего партнера, и как знать, не тому ли принадлежит имя Анзимаха Итуро? В завещании было приписано лаконично – «торговец», но правда ли это?
Так что же? Искать мифического Итуро, действовать по придуманному ранее плану или положиться на волю случая? Мне сдавалось, что не следует пренебрегать ни одним из вариантов…
Глава 13
Выстрел
День шел за днем, но дело не сдвигалось с мертвой точки. Как прикажете искать человека, если видели только его подпись? И неизвестно еще, настоящее ли это имя либо же выдуманное тем, кто подделал завещание! Об Анзимахе Итуро никто ничего не слышал; впрочем, это мог оказаться какой-то мелкий торговец, а их вряд ли кто-то знает поименно… Сплошная загадка, одним словом.
А работы у меня хватало и без этой истории. Один за другим потянулись заказчики, но их дела казались сущими пустяками по сравнению с тем, с которым я столкнулась случайно.
Одно хорошо: беглый вороной почти пришел в норму. Лошадиный бальзам оказался чудодейственным средством – раны заживали быстро, шрамы почти не были заметны. И славно, а то заморенного жеребца никак не получится перепутать с полным сил конем, какого обещал прислать мне нейр Рем, даже и в темноте!
Ах да, сержант Зибо благополучно пришел в себя, но, увы, толком описать того, кто приласкал его чем-то тяжелым по черепу, не сумел. Ему хорошо запомнилась шапка из пышного меха, которую незнакомец надвинул чуть не на нос, красный от мороза, и окладистая рыжая борода. Приметы – лучше не придумать! Борода, скорее всего, фальшивая, а если и нет – сбрей ее, перекрась волосы, и никто тебя не узнает. Еще Зибо припомнил, что у негодяя был густой бас и странноватый говор: букву «р» он произносил как-то не так. Хоть это заметил, и на том спасибо…
Я могла бы заглянуть в память сержанта, но по здравом рассуждении отказалась от этой идеи. Во‑первых, вряд ли я сумею в этом зыбком воспоминании разглядеть нечто большее, чем уже помянутая шапка, красный нос и рыжая борода. Во‑вторых, после этакой травмы мое вмешательство может оказаться просто опасным: даже если парень послушается приказа Лауриня и допустит меня в свое сознание, я не берусь предположить, во что это может для него вылиться. Не то чтобы меня сильно волновало возможное сумасшествие Зибо, но ведь ему служить с Лауринем… С другой стороны, рехнись Зибо, его бы живо выпроводили со службы, но тут, не сомневаюсь, на меня ополчился бы капитан – он ведь проявлял такое участие к судьбе мальчишки! А так бедолага лишился бы разом и умишка, и скудного жалованья… Нет, право, цель не оправдывала возможных последствий… для окружающих!
Лауринь пропадал по своим делам, не сомневаюсь, очень важным. Говорю это без иронии – я уже успела узнать, на каком он счету, и понимала, что какой-то ерундой его не займут.
– Однако вас стало не проще найти, чем меня! – встретила я капитана, когда он все-таки соизволил появиться на моем дворе.
За спиной его маячил сержант Зибо, преисполненный героизма. Из-под шапки виднелся краешек повязки, хотя на кой она сержанту, сказать сложно: рана должна была давно зажить. Не иначе, он собирался производить впечатление на девиц боевыми ранениями и интересной бледностью!
– Простите, госпожа Нарен, – сдержанно отозвался Лауринь, – ваша птица отыскала меня еще три дня назад, но я не мог немедленно прибыть к вам. Насколько я понял, дело не слишком срочное, поэтому позволил себе…
– Достаточно, прошу вас, – подняла я руки. – Дело действительно не срочное. Пойдемте со мной.
Лауринь отдал поводья своего коня – сегодня он снова был на буланом, видно, хромота его прошла, – сержанту. Тот явно не желал оставаться во дворе с лошадьми, но возражать не посмел.
– Ну, глядите, – весело сказала я, входя в конюшню. – Как вам?
– Недурно, – после небольшой паузы признал Лауринь.
На нас с любопытством смотрели два вороных коня. В конюшне было не слишком светло, поэтому отличить, где настоящий вейрен, а где полукровка, с первого взгляда возможным не представлялось. Со второго, впрочем, тоже – жеребцы оказались на удивление похожи.
– И кто из них кто? – спросил Лауринь.
– Этот наш, – указала я на того, что стоял в дальнем деннике. – Я, признаться, сама их путаю. Аю – та как-то отличает…
– Не могут лошади быть одинаковыми, – помотал головой Лауринь, – если они хотя бы не кровные родственники!
– А как знать, может, так и есть, – пожала я плечами. – На самом деле различия были. У нашего на морде здесь и здесь посветления. У чистокровного коня таких быть не должно… Пришлось подкрасить бедолагу.
– Я думал, проще замаскировать… хм… иллюзией, – предположил капитан.
– Сколько раз вам повторять, что лошади не любят магию? – поинтересовалась я. – Положим, этот конь оказался спокойным и мог бы стерпеть и такое, но… Если он попадется на глаза прежнему хозяину нашего беглеца, а тот почует на нем эту самую иллюзию? Мы ведь предполагали, что он не чужд магическому искусству!
– Признаю свою ошибку, – кивнул Лауринь. – Затея могла бы провалиться.
– Вот именно, – я подошла к настоящему вейрену и погладила его по шее. Конь дружелюбно ткнулся мне храпом в плечо. – Этому еще пришлось гриву и хвост подрезать, чтобы вовсе не отличить было. Хозяин не обрадуется, конечно, но утешится как-нибудь.
– Что дальше? – спросил Лауринь.
– Дальше… – Я взглянула на него в упор. – Думаю, вы явитесь сюда в мое отсутствие и заберете коня. Можете на нем и уехать. Кстати… вы слежки, часом, не замечали?
– Нет, – покачал головой капитан. – Уверен.
– Хорошо. – Думаю, в этом вопросе Лауринь был достоин всяческого доверия, служба такая. Хотя он и в юные годы был очень неплох в подобном. – Впрочем, это логично: какой смысл следить за вами, это ведь риск немалый. А конь здесь. Правда, слежки за домом я тоже не заметила, хотя проверяла неоднократно…
Это было чистой правдой. Перед тем как приводить сюда подставного коня, следовало убедиться: мой гениальный план не провалится из-за того, что кто-то заметит второго вороного. И тем более не почувствует иллюзию, которой я воспользовалась, чтобы придать вейрену вид обыкновенной лошади (коню это не понравилось, но он стерпел – этот красавец оказался на редкость благонравным). Может, следовало поступить иначе и просто поменять коней местами, но мне не хотелось выпускать единственную улику из рук…
